подводном доме, что для их роста было непростой задачей. «…До сих пор помню звук – это череп двухметрового Жана-Клода Дюма встретился с металлической перегородкой, когда тот, не торопясь, спускался за вином… Непредсказуемый Буске, этакий безусый Брассанс, как истинный уроженец Арьежа, обладал телосложением регбиста, невероятной хваткой, а также рассудительностью… Плюс его знания выпускника Высшей школы искусств и ремёсел, всё вместе вызывало полное к нему доверие» [А. Лабан. 2014].

Обнадёжили результаты эксперимента по физиологии погружений, которым руководили капитан Жан Алина и Жак Шуто, профессор биологии на факультете естественных наук Марсельского университета. Шуто отвечал за медицинское обеспечение, но прежде вместе с Чарли Аквадро из ВМС США три дня провёл в барокамере Французского центра подводных исследований в Марселе при давлении 14 атм. Опытный врач-физиолог Аквадро работал с Джорджем Бондом и был экспертом-консультантом «Преконтинента-2».

16 сентября, во второй половине дня, Кусто и его помощники провели собрание в Океанографическом музее в Монако. Начало эксперимента «Преконтинент-3» назначили на 17-е в 6 ч утра. Первые двое суток океанавты жили в подводном доме у набережной в порту Монако. Затем 19 сентября давление газовой смеси из кислорода и гелия подняли до 11 атм., а вечером конструкцию доставили на место установки у мыса Ферра, в 10 км восточнее Ниццы.

В каюте «Эспадона» – одного из кораблей сопровождения подводного дома – Ив Буске, сдерживая улыбку, слышал деформированные гелием голоса Андре Лабана и его товарищей, – гелий до неузнаваемости при высоком давлении изменил голоса океанавтов.

Рано утром следующего дня перед началом спуска подводного дома, когда океанавты, не подозревая об аварии, ещё спали, были серьёзно повреждены кабели связи. Всё же один из телепередатчиков и канал радиосвязи продолжали работать.

Ив Буске отвечал за техническое состояние систем подводного дома и некоторые из проводимых опытов. Оправившись от нервного шока, он разбудил океанавтов и доложил об аварии Кусто, тот ввёл в курс дела Лабана. Пришлось отправиться обратно в Монако. По прибытии кабели отремонтировали в рекордно короткий срок. Экипаж к этому времени уже более 100 часов находился в стальной сфере, – командир Андре Лабан, научный руководитель работ Жак Ролле, их коллеги Кристиан Бонниси, Раймон Колль и самые молодые участники экспедиции – 24-летние Ив Омер и Филипп Кусто, сын капитана, ответственный за теле-, фото- и киносъёмку.

Во вторник, 24 сентября эскадра вновь вышла в путь, и в ночь на 25 сентября начался эксперимент; 20 суток провели океанавты на дне Средиземного моря. Находясь на глубине 100 м, Андре Лабан побеседовал с находившимися за 7000 миль американскими акванавтами из подводного дома «Силаб-2».

В 5 часов вечера 14 октября сфера всплыла на поверхность. Океанавты покинули её 17-го, в общей сложности проведя около месяца в своём жилище. Кусто заметил: «Программа работ и исследований, намеченная нами, не могла быть выполнена в пятнадцать дней. Мы это предчувствовали. Так оно и оказалось». Для океанавтов стало неожиданным решение о продлении времени пребывания под водой. Об этом им сообщили, когда они уже были готовы к завершению работ [А. Лабан. 1995. 2014].

***

Фотодокументы о встрече в ЛГМИ с французскими специалистами сохранил Н.М. Шестаков, остававшийся за кадром. В дискуссиях участвовали и выступали В.В. Тимонов, Л.А. Жуков, К.К. Дерюгин, В.Т. Кривиженко, а также В.Х. Бурнашов, И.Л. Андреев и другие сотрудники ЛПИ.

Ил. 59. А.В. Майер показывает подводные снимки

Ил. 60. О публикациях ЛПИ рассказал Л.А. Жуков

Ил. 61. К.К. Дерюгин, Ж.-К. Дюма, И. Буске, Ж. Алина. Стоят Г.Р. Рехтзамер и В.Д. Грищенко

Ил. 62. Во время дискуссии. Ж. Алина, В.В. Тимонов, В.А. Майер, Т.А. Кунец и Г.Р. Рехтзамер

Ил. 63. О работах операторов рассказывает Игорь Андреев

Ил. 64. Выступает Владимир Бурнашов

Ил. 65. Валентин Беззаботнов отвечает на вопросы

Ил. 66. Улыбки во время рассказа Всеволода Джуса

Ещё несколько фотографий возвратили нас в 1967-й, когда студенты ЛГМИ работали в составе студенческого строительного отряда при реконструкции универмага «Корвин» в центре Будапешта. К тому времени становилось всё более очевидным, что близка к завершению эпоха подводных домов. Мы также понимали, что студентам не разрешат работать в подводной лаборатории. Ведь в число шестнадцати акванавтов в 1966 году не включили старшекурсника Геру Чулимова, имевшего спуски глубже 100 м. Так летом 1967-го я попал в Венгрию, а не в Сухуми.

Ил. 67. Студенты ЛГМИ в студенческом строительном отряде в Будапеште. Июль 1967 года

На Чёрном море продолжались работы по оборудованию и подготовке лаборатории «Садко-2», которые проводили сотрудники ЛПИ и филиала АКИН.

Часть 8. Цели эксперимента. Конструкция подводной лаборатории

«Нерей» в 1967 году не участвовал в обеспечении постановки «Садко-2» в Сухуми. Он стоял на ремонте у причала Судоремонтного завода им. С. Орджоникидзе в Севастополе. Там его покрасили в белый цвет; причём за нецелевое расходование средств капитану объявили выговор. Известный впоследствии специалист-подводник Е.А. Лепский, а в те годы студент-второкурсник ЛГМИ, вспоминал: «На заводе выполняли заказы для “Садко-2”. До начала занятий в вузе было ещё 2 месяца, и я устроился матросом, на освободившееся место. На судно в то время приехали Джус, Игнатьев и Майер». В начале лета на «Нерей» пришёл работать Станислав Васильевич Курилов, сначала боцманом, а с ноября на полгода 3-м помощником капитана в период ремонта судна (тот самый Слава Курилов, сбежавший с туристического лайнера за рубеж в 1974 году, автор книги «Один в океане»).

Подводники из Гидрометинститута использовали различные возможности для того, чтобы познакомиться с работами коллег. В 1967 году новый дом «Ихтиандр-67», вмещавший пять человек, опустили в бухте Ласпи. Продолжительность эксперимента составила около двух недель. Евгений Лепский вспоминал: «Мне запомнилось первое посещение бухты Ласпи, где в это время (в 1967 году) был установлен подводный дом "Ихтиандр" Донецкого медицинского института. Тогда ещё не было новой дороги на Ялту, ехали автобусом с Орлиного, а затем шли пешком до бухты Ласпи. Шли вместе с Джусом, Игнатьевым, Бурнашовым, Коваленко».

Лепский продолжал: «Дом стоял на глубине 12 м, рядом с большой скалой – островом на прибрежной части пионерлагеря. Наши специалисты общались с донецкими энтузиастами-подводниками, им дали возможность погрузиться с аппаратами к дому; мы студенты-матросы ныряли в комплектах № 1, которые принесли с собой. В команде “Ихтиандра” выделялся высокий врач-физиолог кандидат медицинских